Психология злорадства. Почему нам приятно видеть, как кто-то терпит неудачу?
Злорадство — это особое удовольствие, которое люди получают от чужого несчастья.
Исследования указывают на многогранную природу злорадства, коренящуюся в озабоченности людей социальной справедливостью, самооценкой и социальной идентичностью.
Почему нас радуют неудачи других
В анимационном фильме Pixar «Головоломка» (Inside Out, 2015) большая часть сюжета разворачивается внутри головы главной героини Райли, где ее поведением управляют пять эмоций — Радость, Печаль, Страх, Отвращение и Гнев.
Фильм получил восторженные отзывы. Но режиссер Пит Доктер позже признался, что всегда сожалел о том, что одна эмоция не попала в кадр: злорадство.
Злорадством называют чувство радости или удовлетворения перед лицом вреда или несчастья третьей стороны.
Англоязычный термин Schadenfreude (злорадство) заимствован из немецкого и буквально означает «радость вреда» (Schaden означает «ущерб», freude — «радость»). «Злорадство — самая прекрасная радость, поскольку она исходит из сердца», гласит немецкая поговорка.
Злорадство тесно связано с завистью к чужому успеху. Поэтому особенно сильную радость у окружающих обычно вызывают неудачи людей с высоким социальным статусом. Вы можете почувствовать злорадство, когда карьера популярной знаменитости рушится, когда богатый бизнесмен или влиятельный политик попадает в тюрьму, или когда конкурирующая спортивная команда терпит поражение.
Существует различие между сдержанным злорадством — интимным личным чувством — и публичным злорадством, которое открыто выражается в насмешке, иронии или сарказме по поводу несчастья, пережитого третьим лицом.
Психологи долго пытались понять, как лучше всего понять, объяснить и изучить эту эмоцию: она возникает в таком широком диапазоне ситуаций, что может показаться почти невозможным придумать какую-то объединяющую структуру. Тем не менее, они попытались это сделать.
Многоликое злорадство
Одна проблема продолжает преследовать тех, кто исследует злорадство: не существует общепринятого определения его психологической природы. Разные определения указывают на отдельные стороны злорадства, каждая из которых может иметь различные истоки развития.
Некоторые ученые полагают, что лучше всего изучать его в контексте социального сравнения, поэтому они склонны сосредотачиваться на том, как зависть или обида взаимодействуют со злорадством.
Другие рассматривают эмоции через призму справедливости и несправедливости: заслужил ли страдалец свое несчастье.
Еще одна группа психологов считает, что злорадство возникает из-за межгрупповой динамики: члены группы получают радость от страданий «чужих» — тех, кто не входит в их группу.
Злорадство также связывают с внутриличностными особенностями. Так, самооценка имеет отрицательную связь с частотой и интенсивностью злорадства, испытываемого человеком: люди с низкой самооценкой, как правило, чаще и сильнее испытывают злорадство.
Уверенный в себе человек понимает, что, независимо от обстоятельств, успехи и неудачи другого человека мало повлияют на его собственный статус или благополучие. Поэтому он очень мало сосредоточен на том, как живет другой человек, будь то позитивное или негативное в его жизни. И наоборот, для человека с низкой самооценкой более успешный человек представляет угрозу его самоощущению, и наблюдение падения этого человека может быть источником радости и утешения, поскольку он ощущает улучшение своего внутреннего состояния или положения в группе.
В 2014 году исследование проанализировало связь между злорадством и чертами т.н. «Темной триады» (нарциссизмом, макиавеллизмом и психопатией). Результаты показали, что те респонденты, у которых был более высокий уровень черт Темной триады, также имели более высокий уровень злорадства, участвовали в большей антиобщественной деятельности и больше интересовались сенсациями
Развитие злорадства в онтогенезе
Возможно, авторы «Головоломки», решая выбросить за борт «Злорадство», думали, что детям будет слишком сложно его понять.
Однако есть свидетельства того, что дети начинают испытывать злорадство в раннем возрасте.
Например, в четыре года дети находили чужое несчастье — например, спотыкание и падение в грязную лужу — более забавным, если этот человек ранее сделал что-то, что причинило боль другим детям, например, сломал их игрушки.
Исследователи также обнаружили, что двухлетние дети, привыкшие ревновать к сверстнику, испытывают радость, когда этот сверстник терпит неудачу. К семи годам дети чувствуют себя более довольными после победы в игре, если соперник проиграл, чем когда оба выиграли игру.
Наконец, в исследовании 2013 года девятимесячные младенцы наблюдали, как куклы взаимодействуют друг с другом. Некоторые куклы «наслаждались» той же едой, что и младенцы, в то время как у других был другой набор вкусов. Когда одни куклы «наносили вред» другим куклам, исследователи обнаружили, что младенцы предпочитали видеть, как обижаются куклы, не разделяющие их вкусы, а не те, кто разделял их вкусы.
Психологическая модель злорадства
В совокупности эти исследования показывают, что злорадство — это сложная эмоция, которая, по-видимому, глубоко укоренилась в человеческом состоянии.
Психологи Скотт Лилиенфельд, Филипп Роша и Шэньшэн Ван (Scott Lilienfeld, Philippe Rochat, Shensheng Wang) задались вопросом, есть ли способ объединить многочисленные аспекты злорадства.
В своем обзоре исследователи выдвинули гипотезу: чем больше сочувствия кто-то испытывает к другому человеку, тем меньше вероятность того, что он испытает злорадство, когда этот человек страдает.
Поэтому для того, чтобы кто-то почувствовал злорадство по отношению к другому человеку — будь то соперник, кто-то из чужой группы или кто-то, кто совершил преступление — ему нужно его дегуманизировать, хотя бы частично. Только тогда несчастье страдальца становится вознаграждением.
Авторы обзора рассматривают злорадство как форму дегуманизации — акт изображения и рассмотрения другого человека как недочеловека.
Их модель утверждает, что существуют три подформы злорадства — агрессия, соперничество и справедливость. Каждая из них имеет глубокие корни в развитии и личностные корреляты, раскрывающиеся еще в раннем возрасте.
- Злорадство, основанное на агрессии, в первую очередь связано с групповой идентичностью. Агрессия проистекает из более раннего чувства социальной идентичности в младенчестве. Радость наблюдения за страданиями других возникает из-за того, что наблюдатель чувствует, что неудача другого представляет собой улучшение или подтверждение статуса его собственной группы по отношению к другим группам. Это, по сути, злорадство, основанное на групповом статусе.
- Злорадство, основанное на соперничестве, носит индивидуалистический характер и связано с межличностной конкуренцией. Соперничество возникает из стремления к социальному сравнению. Оно возникает из-за желания выделиться и превзойти своих сверстников. Эта форма злорадства основанна на том, что несчастье другого человека вызывает удовольствие, потому что наблюдатель теперь лучше чувствует свою личную идентичность и самооценку, а не свою групповую идентичность.
- Злорадство, основанное на справедливости, возникает из-за того, что поведение, рассматриваемое как аморальное или «плохое», наказывается. Это удовольствие, связанное с наблюдением за тем, как «плохому» человеку причиняют вред или как к возмездию. Злорадство здесь переживается, потому что оно заставляет людей чувствовать, что справедливость была восстановлена за ранее безнаказанное зло, и является типом моральной эмоции.
Дегуманизация играет центральную роль как в выявлении злорадства, так и в интеграции его различных аспектов.
Когда большинство людей слышат термин «дегуманизация», они, вероятно, приходят к наихудшему сценарию: полное отрицание чьей-то человечности, явление, отнесенное к застенкам, полям сражений и расистской пропаганде.
Но это заблуждение. Психологи показали, что люди часто рассматривают свою собственную группу с более человечной точки зрения и — таким образом — могут отрицать полную человечность тех, кто не входит в их группу.
Связывание злорадства с дегуманизацией может показаться мрачным, особенно потому, что злорадство — это такая универсальная эмоция. Но дегуманизация происходит чаще, чем большинству хотелось бы думать, и вероятно, именно она стоит за тем удовольствием, которое вы испытываете, когда видите, что кто-то терпит неудачу.
